Все дисциплины, что я преподаю, можно объединить словами «визуальная культура». Это ключевая область знания как для художников, так и для дизайнеров.
Когда я преподаю визуальный язык и семиотику, на занятиях мы разбираем, как функционирует невербальный язык. В студийной студенческой практике выделяются три этапа. Первый — индексация. Это создание некоего архива образов и выделение элементов визуальной системы. Второй — трансформация. То есть использование этих знаний в новых медиа — от интерактивных экспериментов или видео до виртуальной реальности. Третья фаза — риторическая, где студенты учатся анализировать и прослеживать развитие своей визуальной системы. Проявления визуального языка могут быть самыми разными — графические формы, видео, геометрические, пространственные или световые решения.
Я также считаю важным давать студентам теоретическую основу через подборку критических текстов. Мы разбираем актуальные для современной творческой практики работы Бориса Гройса, Маршалла Маклюэна и Metahaven. Или это могут быть тексты художников 1960-х годов о механизме развития концепции. Например, эссе Сола Левитта «Параграфы о концептуальном искусстве» — для развития интуитивного и критического мышления это очень полезный текст.
Дизайн-мышление — это метод понимания процесса, осознание конкретной задачи или ситуации и последовательных шагов для ее решения. Навыки артикуляции своей деятельности — то есть формулировки того, чем ты занимаешься.
Когда российский график Владимир Андреевич Фаворский (по словам Эрика Булатова) описывал букву на странице, сравнивал ее с мухой, которая плавает в молоке: она не улетает, но и не тонет.
Мне до сих пор кажется актуальным определение Дитера Рамса — это классический модернистский подход:
- Хороший дизайн инновационен.
- Хороший дизайн делает вещь удобной в использовании.
- Хороший дизайн эстетичен.
- Хороший дизайн делает вещь понятной.
- Хороший дизайн ненавязчив.
- Хороший дизайн честен.
- Хороший дизайн долговечен.
- Хороший дизайн продуман до мельчайших деталей.
- Хороший дизайн — это экологичность.
- Хороший дизайн — это как можно меньше дизайна.
Но также я дополняю это и методологией от Фишли и Вайса «Как работать лучше»:
- Делайте одно дело за раз.
- Знайте проблему.
- Научитесь слушать.
- Научитесь задавать вопросы.
- Отличайте смысл от бессмыслицы.
- Принимайте перемены как неизбежность.
- Признавайте ошибки.
- Говорите просто.
- Будьте спокойны.
- Улыбайтесь.
Мой первый диплом — в дизайн-коммуникациях, моим научным руководителем был Стефан Загмайстер в Нью-Йорке в Parsons School of Design. Я попал в число выпускников его самого первого набора, когда он только начинал преподавать и было видно, что этот опыт очень важен для него.
Как для преподавателя для Загмайстера был принципиален концепт — его остроумность, оригинальность и точность решения, а стилистическое воплощение не играло столь важной роли.
Потом я поступил в магистратуру Бард-колледжа (Bard MFA). Это интенсивная трехгодовая программа, посвященная современному искусству, с отличным преподавательским составом и активным сообществом выпускников. Программа подчеркивает связь с Black Mountain College (преемник Баухауса в США) и включает живопись, скульптуру, кино/видео, поэзию и экспериментальную работу со звуком.
Искусство и дизайн — это два разных дискурса, в каждом есть свой собственный контекст, собственная история, собственный фокус, причины. Моя задача как преподавателя визуальной культуры двадцатого века и современности — научить студентов видеть разные точки зрения, подбирать тексты, которые необходимо знать для того, чтобы понимать свою траекторию и взаимодействие с историческим контекстом, и дать им возможность сформулировать свою точку зрения и подход. В искусстве ты сам создаешь содержание, высказывание и среду, в которой ты себя позиционируешь. Мало того, что ты создаешь свою практику, ты заодно обозначаешь и контекст, в котором стоит ее воспринимать. Это часть творческой задачи.
Мое настоящее посвящение в дизайн началось, когда я выпустился и попал на работу в студию Pentagram, где я по-настоящему понял практическую составляющую и нью-йоркскую школу — модернистский дизайн с внимательным отношением к типографике, концепции и графическому исполнению. Вообще, в девяностые годы в США графический дизайн был в центре внимания. Это было интересное время экспериментов в типографике и новых журналов — таких как Emigre и Design Writing Research. Появление компьютеров меняло возможности и понимание профессии.
Затем я работал арт-директором у Ральфа Аппельбаума (RAA), разрабатывал дизайн экспозиции музея стекла Corning под Нью-Йорком. Потом у меня было свое небольшое креативное бюро с партнером. Но также я занимался дизайном объектов — с тремя одногруппниками мы создали коллекцию предметов, которая попала в первую триеннале музея дизайна Cooper Hewitt в Нью-Йорке. Это было рефлексией на текст Адольфа Лооса «Орнамент и преступление». Дизайн моих фарфоровых шахмат находится в постоянной коллекции МОМА в Сан-Франциско.
Сейчас я преподаю, консультирую и работаю в студии над своими проектами. За последние 15 лет это были соло и групповые выставки, персональный проект Венецианской биеннале, музейные выставки в США и Европе. В Канаде у меня был музейный исследовательский проект, посвященный ВХУТЕМАСу. В этом году я участвовал в Уральской индустриальной биеннале — там очень интересная кураторская команда и состав художников.
Последнее время я много работаю как художник с архитектурными проектами. Для меня это продолжение конструктивистского метода синтеза искусств, который требует понимания дизайна и архитектурной традиции, и возможность сотрудничества с архитектурными коллективами — Steven Holl Architects в Нью Йорке и несколько московских бюро.
Меня интересуют новые технологии и возможности их применения в своей художественной практике. Например, последний проект, над которым я работал в рамках арт-резиденции технического университета Дрездена в этом году. Арт-резиденция посвящена взаимодействию гуманитарных и технических наук, а непосредственно эта программа была с акцентом на искусственный интеллект. Туда приглашают одного художника каждый год для исследования и сотрудничества с университетом. Я работал с факультетом математики и департаментом компьютерной графики и визуализации над алгоритмическими способами развития художественной формы. Современные технологии всегда были важной частью модернистского вектора в искусстве. В наш век это искусственный интеллект, который совсем скоро станет неотъемлемой частью повседневности. Получилось занимательное исследование. Выставка A&I продлится до марта 2022 года.
Разговаривала Дарья Сорокина