Базовое понятие здесь блокчейн, так что начну с него. Блокчейн — это попытка создать глобальный компьютер, который хранит кучу данных и принадлежит всем, кто им пользуется, и никому в отдельности.
Чем такой компьютер лучше других? Представьте себе класс, полный учеников. Оценки записывает учительница в журнал: одному — тройку, другому — пятерку. С такой формой записи могут возникнуть сложности: учительница может ошибиться, или ученики могут на перемене незаметно исправить тройку на четверку. А теперь представьте, что такие журналы ведут одновременно все ученики в классе. Учительница говорит: «Иванов, тебе тройка», — все записывают. И если кто-то запишет себе незаслуженную четверку, остальные его тут же поправят. Так работает блокчейн: все компьютеры, подключенные к сети одновременно, делают одну и туже работу. Поэтому система, с одной стороны, не очень эффективная. С другой стороны, она защищена от умышленных и неумышленных ошибок.
Представьте себе, что у тех же учеников в классе есть компьютеры. Они все одновременно запускают Facebook, сервера от которого принадлежат Цукербергу. И если Марк в какой-то момент решает изменить алгоритм выдачи какой-то информации (а он это уже не раз делал), ученики об этом ничего не узнают. Но если бы Facebook работал на блокчейне, Марку бы пришлось прийти к 51% пользователей и каждого из них убедить изменить алгоритм. Проще говоря в блокчейне никакое изменение не проходит незамеченным — комьюнити должно его одобрить.
M○C△ - Museum of Crypto Art, www.museumofcryptoart.com ↓Когда появился блокчейн — система, которой можно абсолютно доверять, не доверяя — первым делом ее начали использовать для создания денег. Появились криптовалюты, и люди с помощью этой технологии начали записывать, кто кому сколько должен. Сначала возник биткоин, а за ним — и сотни других криптовалют. А потом люди подумали: «Почему только деньги? Почему бы не вести запись, кто кому продал цифровое искусство?»
Цифровое искусство существует последние 50 лет. И с ним всегда была такая проблема: непонятно, как достоверно определить владельца, как наверняка убедиться, что количество копий ограничено? До сих пор это происходило просто на веру художнику и владельцам искусства, что они не будут делать больше копий, чем положено. Но три с половиной года назад появилась свежая идея: давайте вести реестр владельцев цифрового искусства на блокчейне. Таким образом у цифрового искусства появились свойства физического: можно достоверно ограничивать количество копий, отслеживать их историю и полноправно владеть ими.
Сначала в эту концепцию поверили только такие гики, как я. Но постепенно она выходит в мейнстрим. Все больше коллекционеров понимают, что это поворотный момент, и начинают коллекционировать диджитал-искусство на блокчейне. Этот рынок очень быстро растет. И я уверен, что вскоре он будет больше рынка физического искусства. Потому что коллекционировать физическое искусство сложно — его нужно где-то хранить, его дорого перевозить. Обычные люди этим не занимаются. А в диджитале коллекционировать может каждый. Все твое криптоискусство хранится у тебя в телефоне в специальном криптокошельке. И если я захочу продать вам какую-то арт-работу или передать ее музею, я могу сделать это за доли секунды. Да и многим художникам творить в цифровом медиуме проще: они рисуют в айпаде или пишут в ноутбуке код. Этот рынок только зарождается, но мы видим, что у него невероятный потенциал. Да. «Прогнать через блокчейн» называется словом «токенизация». Токен — цифровой ярлык, сертификат аутентичности. Именно этими токенами и торгуются. Знаете, к любому произведению искусства прикладывается сертификат аутентичности — такая бумажка, в которой художник пишет: «Я автор, это моя работа, всего было сделано 10 копий, это восьмая, даю вам честное слово, что больше делать не буду». Теперь такой сертификат выпускается в цифровом виде, блокчейн подтверждает, что этих токенов всего 10, — и любой человек это может проверить. Он очень вырос за время пандемии: художникам было нечего делать, и они обратились к диджиталу; коллекционеры не могли ездить по ярмаркам — и стали активно покупать онлайн-вещи. Сейчас в месяц на этот рынок приходится не меньше семи-восьми миллионов долларов продаж, и он растет на 20–25%. Для традиционного арт-рынка, который измеряется шестьюдесятью-семьюдесятью миллиардами долларов в год, это все еще капля в море. Но уже достаточно значительные цифры, чтобы участники традиционного рынка начали посматривать: что это тут происходит интересное? Хотя еще два года назад они надували губы и делали вид, что ничего этого не существует.
Криптоискусство родилось внутри криптокомьюнити — среди людей, которые верили в блокчейн. Поэтому изначально это были исключительно криптохудожники, которых не признает и не замечает традиционный арт-мир. Но сейчас туда начинают приходить большие диджитал-галереи. Недавно мы заключили договор с Bitforms — крупнейшей в мире диджитал-галереей, которая решила продавать своих художников на блокчейне. Легендарная нью-йоркская галерея Postmasters выходит на этот рынок, и другие галереи с мировым именем двигаются в эту сторону. Мегагалереи вроде Gagosin и Pace пока не обращают внимания — но до этого тоже дойдет. Криптопанков сделали ребята из Бруклина три года назад. На тот момент они даже не считали себя художниками, а только разработчиками софта. Они выпустили 10 тысяч сгенерированных компьютером изображений панков 24Х24 пикселя. В прошлые выходные одного из панков продали больше, чем за миллион долларов. А самого дешевого панка теперь можно купить за десять тысяч долларов.
По слухам к трети панков доступ уже потерян. Токены и цифровое искусство — это как кэш. Если ты потерял наличные — никто тебе не поможет. Если ты потерял пароль от цифрового кошелька — никакой большой брат или служба поддержки не смогут его восстановить.
Главная их ценность в том, что они были первыми, кто положил искусство на блокчейн и придумал делать не только криптовалюту, но и криптоискусство. Плюс сыграло свою роль стечение обстоятельств — это классный проект, про который написали The New York Times, на него обратил внимание арт-мир. Были какие-то еще проекты в этом ключе, но в умах коллекционеров именно «панки» застолбили место первопроходцев. Искусство тут при том, что благодаря «панкам» появился новый образ мысли: художники стали по-новому думать, каким может быть искусство и в том числе, как его можно продавать и покупать. Это как Марсель Дюшан с реди-мэйд. Он сделал «Фонтан» и художники вдруг поняли, что ты можешь ничего сам не делать, а переосмысливать существующие предметы. Криптопанки — такого же рода переворотный момент. Дюшан вошел в историю, и криптопанки войдут в историю — как изменение, которое произошло в головах людей раз и навсегда. Мы были у истоков этого движения. Только вышел проект «Криптопанки», и через месяц прошла конференция по цифровому искусству в Нью-Йорке, на которой выступали их создатели. Кроме меня там было всего человек 50 таких же гиков. Спикеры рассказывали примерно то же самое, что я вам сейчас. Я был дико воодушевлен и прямо поверил: «Вот оно, будущее наступило». Я всегда любил пересечение искусства и технологий и решил тоже двигаться в этом направлении. Мы с моим другом Мишей Либманом, у которого своя небольшая IT-компания разработчиков, решили придумать проект с каким-то известным художником. Начали ходить по галереям, художникам и знакомым знакомых, убеждать всех попробовать.
Все смотрели на нас как на сумасшедших, пока мы не пришли к Ив Суссман, известной диджитал-художнице, чьи работы хранятся в коллекциях MoMA, Whitney, Пушкинского и других музеев мира. Ив — соседка Миши и работала с ним на нескольких проектах. После получасового разговора она очень быстро поняла, что мы имеем в виду, страшно загорелась и начала генерить классные идеи. Три четверти из них пока неосуществимы с технической точки зрения. Но одну идею мы все-таки реализовали. Да. 89 Seconds — это самая известная работа Ив Суссман. В гараже в Бруклине с командой из 35 человек и 15 актеров она воссоздала картину Веласкеса «Менины» и воспроизвела историю немного до и после. Всего было сделано 10 копий, их все купили главные музеи и частные коллекции мира. У нее осталась только последняя копия, так называемая artist's proof — большие художники традиционно оставляют себе последнюю копию какой-то своей успешной работы, чтобы на пенсии ее продать, и на эти деньги жить в старости. То есть по сути это был ее такой НЗ. И вот она говорит: «Черт с вами, давайте сделаем с ним проект на блокчейне». Мы разбили это десятиминутное видео на 2304 маленьких кусочка экрана 20X20 пикселей. Каждый кусочек токенизировали и продали разным людям. На блокчейне мы сделали такой алгоритм: если вы владеете кусочком, то можете попросить взаймы у других владельцев остальные кусочки на 24 часа и посмотреть видео целиком. Затем можете одолжить свои кусочки другим членам комьюнити, а можете не давать — тогда этих кусочков в видео будет не хватать.
Оригинальное видео стоит $200 000 — никто из ее друзей и фанатов не может себе его позволить. А кусочки мы продавали по $100–120. Поэтому их купили обычные люди, которые любят ее и ее искусство. В итоге получился интересный эффект: работу стали чаще смотреть. Какой-нибудь MoMA достает это видео из архивов в лучшем случае раз в пять лет. А тут есть комьюнити, которые по очереди берут взаймы друг у друга кусочки и смотрят. При этом правила количества копий не нарушаются — это одна и та же копия.
Ив очень довольна. Мы с ней экспериментировали и придумывали, чем лучше заменять отсутствующие кусочки, если их не дали: черным квадратиком или дублированием соседних кусочков. Любопытно, что со временем владельцы будут сменяться, терять доступ к кошелькам, и работа постепенно будет пропадать. Эта идея ей очень нравится, она говорит: «Я смертна, и если моя работа будет смертна, — это прекрасно».
Сначала мы делали одноразовые эксперименты. Это было классно с точки зрения искусства, но с точки зрения бизнеса — так себе. В пандемию мы создали платформу, куда приглашаем галереи. Они выкладывают у нас на площадке своих художников. Для них это классное решение, потому что в современном мире традиционные галереи просели, а мы предлагаем новый рынок. Последний наш эксперимент мы сделали с поэтом, который прячет свое имя под псевдонимом Mr Fox. Дело в том, что, если ты по профессии поэт, то скорее всего будешь беден до конца своих дней. Мы решили это как-то исправить с помощью блокчейн — и сделали проект [Digital fortune Cookies](https://snark.art/fortune-cookies/). Знаете в китайских ресторанах дают такие печеньки с бумажкой с предсказаниями внутри? Мы сделали на блокчейне 10 000 таких цифровых печенек и раздаем их бесплатно. Если ты получил печеньку, то можешь ее сохранить или перепродать. Либо ты можешь ее открыть: в этот момент для тебя генерируется стихотворение, созданное искусственным интеллектом, а твой токен уничтожается — и печеньки больше нет. Наш поэт несколько месяцев тренировал для этого искусственный интеллект GPT-2 и в итоге научил алгоритм классно писать стихи. Получился такой акт обмена денег на поэзию. Мы надеемся, что люди будут открывать все больше печенек, и цена оставшихся начнет расти.
Все есть в обычном интернете. Ошибочное мнение, что для покупки криптоискусства нужна криптовалюта. На самом деле это искусство можно покупать с обычной кредитной карточкой, и все эти галереи есть в обычном, не теневом, интернете. Криптоискусство и криптовалюта не связаны друг с другом. Просто у обоих под капотом блокчейн. Я фанат концептуального искусства. Мне, например, очень нравится This artwork is always on sale южноафриканского художника Симона де ла Рувьер. Эта работа всегда выставлена на продажу: если человек ее покупает, он обязан ее тут же выставить на продажу. 5% процентов от ее текущей цены всегда идет художнику. Если я хочу ей владеть и никому не продавать, я могу выставить такую высокую цену, чтобы никто не захотел ее у меня перекупить. Но тогда от этой высокой цены мне 5% в год придется платить художнику. Если же я поставлю слишком низкую цену, работу у меня быстро перекупят. Собственно работа — это и есть само правило, которое благодаря блокчейну невозможно нарушить. Раньше такую штуку невозможно было сделать.
Разговаривала Ася Чачко.